Расспросили профессора Ростовцева, что такое «Диссернет», чем этот проект неугоден нынешней российской власти и как может помочь в деле Беркович и Петрийчук. А также почему сам профессор оказался в Черногории и что думает о будущем. (Спойлер: старается не думать.)
Что такое «Диссернет»?
— «Диссернет» начался в 2011-2012, когда стало окончательно понятно, что в российских научных кругах расцветает коррупция. Диссертации продаются и покупаются «под ключ»: заплатив круглую сумму, клиент получает не только готовую работу, но и гарантию успешной защиты, одобрение ВАК, корочки. Заснул кандидатом — проснулся доктором. Эта коррупционная цепочка идет на самый верх. И, самое главное, часто эти диссертации списаны с первой до последней строчки, заменен только титульный лист и имя автора. Нельзя сказать, что это сугубо российский феномен. Это общемировая беда, но в России она приняла выдающийся размах — прямо пропорциональный масштабу общей коррупции.
Сейчас в России около 15 000 диссертаций, про которые мы уже доказали, что это — копипейст. Примерно столько же — в процессе доказательства. И это только те, что представляют собой масштабный плагиат. Тех, где украдены идея или несколько ключевых страниц — еще больше.
Это выгодно жуликам от науки. Они руководят институтами, в которых половина ученых купили свои работы. По факту это мертвые души, а не ученые. Но их много. Значит, под них можно получить серьезное государственное финансирование.
И совершенно невыгодно обычным людям, которых лечат липовые доктора мед.наук, судят липовые (а потому послушные государству) судьи и прокуроры.
Как это практически происходит?
— Мы с друзьями создали компьютерную базу, которая хранит все научные работы, написанные в последние 20 лет. Когда через нее прогоняется новая диссертация, машина выдает результат: это плагиат. Все диссертации, которые идут сейчас в ВАК, попадают в нашу программу. Однако мало обнаружить, что работа списана. Нужно подготовить доказательную базу, написать заявление о лишении научной степени, обратиться с ней в Минобрнауки. В 2023 году мы каждый день отправляли по 1–2 такому заявлению. 80 всех работ, на которые мы писали заявления, были признаны плагиатом, ученые степени у их «авторов» были отобраны. Остальные 20 тоже, конечно, являлись плагиатом — но их авторов отмазали на уровне президиума ВАК. С началом войны часто отмазывают юристов и силовиков. И возникла новая тема: лженаучные судебные экспертизы. Их же тоже ученые пишут.
Что такое «лженаучная судебная экспертиза»?
— Свежий пример — история Жени Беркович и Светы Петрийчук. Велено доказать, что их пьеса «Финист ясный сокол» — завуалированный призыв к экстремизму. Привлеченный лингвист выдает заключение (условно): «В учебнике Z сказано, что палец, поднятый вверх — тайный знак террористов. А в пьесе все держат пальцы вверх. Налицо призыв к терроризму». «Диссернет» выкапывает учебник Z, и выясняется, что ничего подобного там не написано. И сообщает об этом.
Что вы ощущали, когда очередного лжеученого лишали степени?
— Никакого злорадства. Мне это интересно с точки зрения создания социологической карты научной России: где гнездятся такие «ученые»? Что будет с этим «гнездом»? Сам я был уволен из Института теоретической и экспериментальной физики в 2013 году — из-за глобальных расхождений во взглядах на науку (и политику) с новым руководителем ИТЭФ и Курчатовского института Михаилом Ковальчуком. Тогда же мы придумали «Диссернет». Опережая вопрос: нет, «Диссернет» никем не финансируется. Это волонтерское сообщество. Небольшие пожертвования помогли нам создать сайт и оплачивать работу юристов и технических сотрудников. Делаем краундфандинг, чтобы поддерживать сервер и хранилище данных. И все.
Что вы делали 24 февраля 2022 года?
— Я был в Турции, в поездке. Прочитал интернет — и опешил. Мне казалось, это невозможно, это не продлится долго. Я был уверен, не сегодня-завтра придут «санитары» и все разрулят. Несколько недель просыпался каждые два часа, мониторил новости: еще нет..? Но санитары так и не пришли. Теперь уже не просыпаюсь.
Я долго пытался продолжать делать что-то в России. В конце концов, мы чего-то добивались. Например, абсурдную судебную экспертизу по делу Беркович-Петрийчук отменили. Отсюда, из Черногории, это было бы сложнее сделать: нужно было лично встречаться и говорить с академиками, собирать их подписи. Когда я здесь, я ничем не могу помочь. Там — что-то мог.
И все-таки уехали?
— Да, потому что возникла реальная угроза. К угрозам я, в целом, привык: в 2016 в мое московское окно стреляли недовольные расследованиями «Диссернета» товарищи. В меня не попали. Тогда я переехал жить за город. Сейчас… в общем, сейчас могли и попасть. Все решилось в течение 3 дней. Я узнал, что в Черногории есть Pristaniste, здесь можно остановиться на две недели, осмотреться. Это очень хорошо, что есть Pristaniste. И не только потому, что оно дало крышу над головой лично мне.
Что — и кто — остался в России?
— Все. Друзья, коллеги, дочери, кошки, дом. Пересекать границу было тревожно. Прошел таможню — послал всем фотку: все ок, спите спокойно. Приехал с одним рюкзаком, в нем был компьютер. Повезло: снял квартиру в Будве, смотрю по утрам на море. Учу язык, работаю. Кайфую от теплого февраля. Провожу иногда мастер-классы для Pristaniste: рассказываю про «Диссернет», про «Физику вина». Приходят хорошие люди. Делаю то, что мне нравится, не загадывая вперед. Потерь и в прошлой жизни было много, я научился относиться к ним философски. Но я вернусь в Россию.
Когда?
— Когда изменится вектор. Когда опять перепишут законодательство. Когда окончится война, и черное опять станет черным, а белое — белым. Это случится, обязательно.
